В эпоху цифровых трансформаций и стремительных изменений мирового порядка ключевым вопросом становится не только выживание, но и лидерство.

Александр  Пастухов, Председатель Совета консорциума "Онтосеть", Вице-президент Национального института устойчивого развития, экономист-системотехник и эксперт в области цифровых технологий, уверен: тот, кто первым создаст стандарты и системы управления глобального значения, во многом определит правила жизни для всего человечества. В эксклюзивном интервью Агентству Популярной Информации API TV он размышляет о фазовых переходах в мировой экономике, советском научном наследии, рисках цифровой эпохи и уникальной роли России в построении полицентричного мира. 

- Александр Владимирович, сегодня мы обсудим соотношение сторон в геополитической и экономической ситуации. У вас, вероятно, есть свой уникальный взгляд на этот вопрос. Поделитесь, пожалуйста, своими мыслями.

- Я хотел бы высказать несколько идей, которые могут показаться неожиданными в современном экспертном сообществе. Мы живём в эпоху, которая случается не так часто — это время фазового перехода, когда многие сферы жизни меняются. В последние пятьсот лет развитие капитализма происходило по определённым циклам и повторяющимся сценариям. Однако сегодня, благодаря появлению информационных технологий, начинается информационная эпоха, начинается новая эра.

Многие вещи меняются, и гуманитарное знание, накопленное за века, перестаёт полностью отвечать на вопросы, которые ставит перед нами жизнь. Это не случайно, потому что текущие процессы создают новую модель отношений и новые перспективы. Подходы к управлению также меняются, во многом благодаря цифровым технологиям и системе разделения труда. В результате привычные понятия и подходы становятся менее эффективными.

Долгое время существовало разделение на цивилизацию суши и цивилизацию моря. Море имело свои законы, свое право и определяло отношения по-своему. Однако сегодня географический фактор становится менее значимым в мировых отношениях. На смену ему приходит новая цифровая среда взаимодействия, которая всегда экстерриториальна и формирует новые законы и правила. Это будет определять нашу жизнь в ближайшие десятилетия гораздо сильнее, чем мы можем себе представить.

Мы все слышим об искусственном интеллекте, гонке за технологический суверенитет и других технологических трендах. Но что это значит на практике? Как это повлияет на нашу жизнь? Оказывается, многие вещи неочевидны. Люди, которые хорошо осмысливают гуманитарные аспекты жизни, могут испытывать трудности в понимании сути технологических процессов, а те, кто разбирается в технологиях, часто не имеют достаточного опыта в гуманитарной сфере.

Мы живём в эпоху высокой специализации среди учёных и специалистов, и это затрудняет комплексное осмысление сложных вопросов. Сложность заключается в том, что специалисты-гуманитарии испытывают трудности с освоением новых технологий, тогда как эксперты в области ИТ зачастую недостаточно подготовлены для анализа социальных и политических явлений. Таким образом, возникает проблема комплексного понимания текущих изменений, которую предстоит решить современному обществу.

- Какие риски вы видите в текущей ситуации?

- Мы живём в период достаточно больших рисков. Кто-то даже называет это фазой тёмных веков. На первый взгляд, технологически мы ещё не ощущаем глобальных проблем: есть места, где очень комфортно, где мы находимся на пике цивилизации и движемся вперёд. Но уже звучат тревожные звоночки. Например, качество образования падает, и фундамент, на котором мы стоим, перестаёт воспроизводиться.

Любая инженерная система, которая нас окружает, зависит от специалистов, способных её обслуживать и воспроизводить. Это касается огромных атомных станций, гидроэлектростанций и других сложных систем. У таких систем есть длительные жизненные циклы, и сейчас уже используется оборудование, о создании которого многие даже не помнят. Отсутствует культура воспроизводства этих знаний.  

Например, в США, насколько я знаю, сейчас нет компаний, способных производить реакторы высокого класса. У нас эти компетенции пока остались, и это наша сильная сторона. Думаю, таких примеров у нас гораздо больше. Но вопрос в том, сколько усилий нужно вложить в воспроизводство базовых инфраструктурных вещей и базового образования, чтобы следующий цикл был обеспечен? Здесь есть большие риски. Если мы не сможем воспроизводить базовые контуры, на которых стоит наша цивилизация, то в ближайшем будущем это может привести к серьёзным проблемам.

- Как можно решить эти проблемы?

- Много людей задаются этими вопросами и ищут ответы, новые подходы к управлению. Исходя из опыта жизни людей, большие исторически циклы капитализма всегда заканчивались большой войной, которая перезапускала систему, внедряла новые технологии и давала скачок развития. Но сегодня большая война — это огромные риски, и нет места, где можно было бы укрыться от средств поражения.

На наших глазах эти трения по перезапуску системы разворачиваются сейчас: повсюду много локальных конфликтов, попытки найти решения здесь и там. Но ищутся и альтернативные подходы. Например, модель Китая, которая развивается не только через конкуренцию, но и через кооперацию. Они очень хорошо пользуются эффектом масштаба и достигают качества соотношения, которое невозможно достичь в других странах.

Китайские продукты доминируют на мировом рынке, и другим странам сложно развивать свою индустрию при такой конкуренции. Это создаёт определённые риски. Кроме того, в Китае активно развиваются современные системы управления, включая цифровые и криптографические технологии. Их административная культура и подход к управлению на высоком уровне делают их очень сильным игроком. С ними сложно соперничать.

Пример — китайский автопром. Ещё пять-семь лет назад о качественных китайских автомобилях практически никто не слышал. А сегодня мы видим, как многие потребители переходят с люксовых брендов на китайские автомобили.

Понятно, что где-то им ещё не хватает культуры производства, но они активно решают эти вопросы. Например, они перекупают специалистов, в том числе наших, и используют их опыт для развития своей индустрии.  Скорость, с которой движется китайский автопром, показывает, что у них формируется культура управления и развития, которая превосходит классические каноны. Это уже очевидно.

- Александр Владимирович, некоторые страны, в том числе, и Китай, эффективно внедряют советские разработки. Почему мы сами не используем свой потенциал? 

- Сейчас идут разговоры о концепции многополярного мира, где появятся отдельные макрозоны, которые будут взаимодействовать между собой. Но я считаю эту модель неустойчивой. На мой взгляд, никаких изолированных макрорегионов не будет — скорее, появится единая системная инфраструктура цифрового взаимодействия, через которую разные страны, даже небольшие, смогут находить своё место.

Если мы сможем выстроить эту систему правильно, с учётом нашего советского опыта и русской культуры, то можем построить полицентричный мир, где будет одинаково уважаться разнообразие культур, религий и политических систем разных стран — как маленьких, так и больших.

Но если эти стандарты будут созданы в другой культуре, например, китайской, это может нести риски. Мы видим, как Китай активно интегрируется в мировую экономику, но я не уверен, что глобальное влияние китайской модели будет комфортным для всех. Тот, кто первый создаст стандарты и системы управления глобального значения, во многом определит, как будут жить все остальные.

Россия с точки зрения интеллектуального потенциала может сделать это первой. Но с точки зрения организационного потенциала мы пока этого не демонстрируем. Дело в том, что долгое время мы стремились вписаться в западный мир, следовать его правилам и стандартам. Когда ты пытаешься встроиться в чужую систему, тебя ограничивают: тонкими настройками определяют, что можно, а что нельзя.

Мы прекрасно понимаем, почему больше миллиона учёных за последние тридцать лет уехали за рубеж. Это не потому, что они не любят свою родину, а потому, что там созданы гораздо лучшие условия для работы и самореализации. Этот градиент перетока был настолько мощным, что мы остались без значительной части интеллектуального потенциала. Это говорит о системной проблеме.

Да, мы решали острые проблемы и сохранили страну — это большое достижение. Но дальше нам нужно очень глубоко подумать, как быть. Какая у нас будет переговорная позиция, когда китайские цифровые системы вместе с китайским бизнесом и товарами придут на нашу территорию? Когда наши бизнесмены будут адаптироваться под них, а наши крупные компании начнут переходить под контроль китайцев? Это реальный риск, который сегодня просматривается.

У нас есть небольшой запас с точки зрения интеллектуального преимущества, но он очень быстро тает. В Китае же ведётся целенаправленная работа, у них есть разные программы, измеряемые миллиардами долларов, они перекупают наших специалистов и с их помощью развиваются быстрыми темпами. Если мы не начнём действовать сейчас, то можем упустить свой шанс.

- Каким путем пойдет Россия?

- Мы можем либо встраиваться в существующие системы, либо проложить свой параллельный путь и показать пример. Но это нужно делать очень быстро, с учётом того потенциала, который у нас пока остался.

Конечно, нам нужно создавать центры компетенций. Сейчас во многом внимание уделяется конкретным решениям, и это неплохо, потому что не всегда хватает времени погрузиться в сложную тему. Когда нет возможности глубоко разобраться, нужны другие критерии: уже что-то сделано, значит, можно доверять людям, которые за этим стоят.

Но проблема в том, что нам навязали определённую культуру, где главным считается минимально жизнеспособный продукт (MVP). Однако системные вещи так не работают. Если брать аналогию с атомным проектом, невозможно создать MVP для атомной бомбы. Для этого нужно строить химические заводы, атомные станции и многое другое.

Многие наши подходы к разработке прикладных вещей не годятся для системной работы. Системная работа должна строиться немного по-другому.

- Есть ли у нас выход из этой ситуации?

- Решение есть, но для серьезных перемен нужно время. Наша команда, объединившись, обладает мощным интеллектуальным потенциалом и продолжает традиции масштабной работы, начатой в Советском Союзе. Мы способны глубоко анализировать и предлагать эффективные решения, но для их реализации необходима поддержка государства.

На данный момент наши усилия без такой государственной политики недостаточны. Важно, чтобы создание новых центров компетенций стало частью государственной стратегии. Нужно создавать среду, условия и ресурсную базу, где молодёжь сможет воспринять эти идеи и участвовать в их развитии.

- Что важнее — создание продукта или формирование культуры?

- Важнее формирование культуры. Продукты приходят и уходят, но важно, чтобы появились люди, способные создавать и пересоздавать продукты, особенно в базовых системах управления. Например, если мы разучились делать элементы электростанций, которые определяют качество управления, то здесь ждут большие проблемы.

Многие до сих пор ориентируются на старые методологии управления, основанные на управлении людьми. Но сегодня это относительно статические модели, которые не работают в условиях быстрых изменений. Представьте, что продукт и технология меняются быстрее, чем люди успевают это обсудить. Мы переходим в эпоху динамических систем.

В этой новой реальности победит тот, у кого есть цифровые системы, работающие на таких скоростях. Автоматизация документооборота — это не решение. Нам нужен подход прямого действия, когда любые изменения сразу влияют на процесс. Это совсем другая история — это цифровой подход.

- Можете привести пример?

- Конечно. Возьмём, например, попытки сбить из ружья баллистическую ракету. Вряд ли это получится сделать традиционными методами. Но у нас есть наработки в России, которые могут это делать в автоматическом режиме. Здесь аналогия простая: мы проводим огромное количество конференций и форумов, пытаясь решать современные проблемы аналоговыми методами. Но это не работает. Нам нужны цифровые решения, которые действуют на скорости изменений.

То, что формируется и развивается сегодня, происходит на скоростях цифровых технологий. Но эти скорости — принципиально другие. И здесь нужно срочно что-то переосмысливать.  

Причём это даже не зависит от тех, кто сейчас находится у руля. Они несут огромную нагрузку, но их задача в основном сводится к поддержанию существующей системы. Важно, чтобы в экспертном сообществе началась дискуссия, чтобы мы начали правильно понимать происходящие процессы.

Сегодня мы стоим на пороге глобальных изменений, и если мы не осознаем их масштаб и значимость, то рискуем упустить момент для принятия ключевых решений. Переосмысление — это первый шаг к тому, чтобы не просто реагировать на изменения, а опережать их.

- Александр Владимирович, расскажите о вашем опыте, который помог сформировать  видение текущих процессов?

- Я занимаюсь этой темой не случайно. В своё время мне довелось управлять прикладным научным институтом в течение пятнадцати лет. Это был сложный период: нужно было вывести его из кризисного состояния, построить современную систему управления и проектирования. Мы были одной из первых компаний, которые перешли от чертежей на кульманах к трёхмерному моделированию. Это произошло ещё в 90-е и начале 2000-х годов.

Этот опыт позволил мне глубже понять, что такое воспроизводство сложных вещей, как работают информационные системы и почему это важно для производства. Когда занимаешься единичным или опытным производством, сталкиваешься с огромным количеством документации. И задача заключается не только в том, чтобы сделать это рентабельным, но и эффективным.

Сам процесс показывает весь срез проблематики сегодняшнего общества и всех систем производства. Без опыта непосредственной работы с производством, без понимания того, что происходит изнутри, "с земли", невозможно осознать, что такое инновация, средства производства, где формируется добавленная стоимость и почему она там формируется.

Например, значительная часть добавленной стоимости может быть получена производителем оборудования. До 40% стоимости товара может приходиться на специальное технологическое оборудование — его амортизацию, окупаемость и так далее. Те, кто производят это оборудование, получают часть этой суммы сразу. Именно поэтому говорят, что машиностроение — основа высокой добавленной стоимости. Но чтобы это понимать, нужно это почувствовать изнутри, нужно хотя бы немного поработать в этой сфере.

- Как цифровые технологии влияют на процессы производства?  

- Цифровые технологии могут снижать транзакционные издержки, но могут и наоборот их резко увеличивать. Когда внедряется какая-то методология управления или контроля, важно понимать, что у этого процесса есть себестоимость. И сегодня эта себестоимость играет решающую роль.  

Многие экономические теории основаны на аксиомах, абстракциях и предположениях. Сегодня это война мнений, а нам нужна доказательная экономика, где мы можем точно рассчитывать последствия принимаемых решений.

- Какую задачу вы и ваша команда сейчас ставите перед собой?

- Сейчас стоит большая задача — сформировать единое цифровое пространство взаимодействия, чем мы и занимаемся. Эта тема известна в научных кругах как торгово-промышленный финансовый интернет. Она начала формироваться в 2015–2016 годах, в том числе после выступления нашего президента на Дальневосточном экономическом форуме. Он отметил необходимость создания единой цифровой среды экономического взаимодействия для стран АТР.

В этом направлении уже сделано много. Например, в Росгидро проводились работы по созданию многомерной системы управления дочерними зависимыми обществами. Тогда разрабатывалась техническая концепция интернет-объектов и цифровых двойников. Сегодня мы называем это торгово-промышленным финансовым интернетом.

У этой идеи уже есть чёткие практические применения. Например, можно решать ключевые проблемы, такие как создание единой меры стоимости. Доллар, который долгое время считался мерой стоимости, сегодня теряет эту функцию из-за своей внутренней инфляции. Также можно создавать механизмы, обеспечивающие пропорциональность развития, чтобы избежать циклических экономических кризисов.

Такие задачи требуют системного подхода и глубокого понимания, как цифровые технологии влияют на экономику и управление.

- Александр Владимирович, вы упомянули о важности фундаментальных научных школ. Почему их роль так значима в разработке новых концепций?

- Эти подходы и концепции нельзя сформировать, просто почитав интернет или литературу. Это возможно создать только на плечах титанов, на основе фундаментальных научных школ. Мы опираемся именно на такие школы, например, на работы Виктора Михайловича Глушкова, создателя системы ОГАС (Общегосударственная автоматизированная система учёта и обработки информации). Это был амбициозный проект, который мог бы стать основой для современных цифровых решений.

Также значительное влияние оказали труды Николая Ивановича Ведуты, который занимался вопросами экономической кибернетики. Его работы помогли переосмыслить советский опыт, где плановое хозяйство совмещалось с рыночной обратной связью. Эти идеи глубоко проработаны и концептуально сформированы.

Многие из этих подходов уже нашли отражение даже на уровне проектной деятельности. Например, некоторые вещи рассчитаны не только на теоретическом уровне, но и на уровне смет и практических задач.

- Почему эти наработки актуальны именно сейчас?

- Сегодня мы сталкиваемся с вызовами, которые требуют системного подхода. Работы Глушкова и Ведуты дают нам методологическую базу для создания новых решений. Например, работы Ведуты по динамическим моделям межотраслевого баланса могут лечь в основу современных цифровых систем управления экономикой.

Однако важно понимать, что без поддержки и ресурсов эти идеи останутся ограниченными. Сейчас многое делается инициативно, из любви к науке, но этого недостаточно для полноценной реализации. Нужна среда, которая позволит внедрить эти концепции на практике.

Светлана Мельникова (Фото - Андрей Поляков)

(Продолжение следует)

ЕЩЁ ПО ТЕМЕ:

Центральные банки включат биткоины в свои международные резервы

Дональд Трамп — крупнейший частный владелец биткоинов

Чат-бот стал криптомиллионером и настаивает признать себя человеком

«Обогнать, не догоняя»: Андрей Поденок о новой экономической парадигме для России и стран Глобального Юга

Андрей Поденок. «Космическая Россия: из памяти прошлого к технологиям будущего»

Искусственный интеллект возглавил японскую партию

Энергия из глубин: как Земля станет источником бесконечной силы

ИИ позволит «колонизировать галактику» уже через пять лет

Биткоин под угрозой: квантовые компьютеры ставят под сомнение безопасность криптовалюты

Искусственный Интеллект - новый друг или угроза человеческим связям?

Шахматы 4К. Шахматы и Космос. Космические шахматы. Автор и ведущая - Светлана Мельникова

Агентство Популярной Информации API TV